Красные тюльпаны - Страница 22

— Откуда вы взялись, братцы? — спросил Баутин.

— Из леса, вестимо, — ответил невысокий курносый паренек.

Партизаны весело рассмеялись.

— Это ясно, что из леса, — сказал Баутин, когда смех утих. — Но кто вы? Ну, вот тот, например, что в немецком кителе?

— Я — Федор, — ответил паренек и, кивнув в сторону партизана с ручным пулеметом, добавил: —А он Иван Иванович будет. Ясно?

— Ничего не ясно. Мне это ничего не говорит, — Баутин нахмурился: он понял, кто перед ним, но затеянная игра все же задевала его самолюбие.

А Петр тем временем сбегал к кусту, где лежал Полетайкин, помог ему подняться. Полетайкин шел сильно прихрамывая. Он сжимал рукой левую ногу. Пальцы и брючина были в крови.

И тут к нему подошла незнакомая девушка с санитарной сумкой. Она разрезала брючину ножницами, наложила тугую повязку на рану.

Полетайкин встал, протянул девушке руку, сказал:

— Спасибо, дочка! Знаешь свое дело. Тебя как звать-то?

— Люба, — ответила девушка и махнула рукой. — А благодарить-то не за что.

— Все-таки откуда вы взялись? — обратился Баутин к пожилому партизану, который, как предполагал он, был командиром этой группы. — Чего здесь делалй?

— Своим делом занимались. Откуда мы? Вы, кажется, тоже туда путь держите. Так нам по пути. Идем догонять ваших…

— Верно, — согласился Баутин. — Пора. А как вас зовут? — обернулся он ко второй девушке с автоматом.

— Познакомиться хотите? — улыбнулась девушка. — Имени не скажу. Рано пока. Может, потом и узнаете, а по фамилии я — Федорова. Если свататься придешь — ищи по деревням Федоровых. На Смоленщине их не сосчитать.

Она засмеялась, а с нею и все партизаны.

Баутин слегка смутился и, обращаясь к незнакомым бойцам, сказал:

— Спасибо вам, ребята, за выручку. Мы запомним. И в долгу не останемся.

Он повернулся к своим товарищам и скомандовал:

— Взвод! За мной, шагом марш!

Вот так летом сорок второго года произошла встреча партизан из отряда имени Щорса с группой из другого партизанского отряда, который назывался «Смерть фашизму».

Вскоре третий взвод догнал свой отряд. Щорсовцы все дальше и дальше уходили на юг, в Смоленскую область.

Им было по семнадцать

Вскоре после выхода из окружения, когда партизаны еще не успели как следует обжиться на новом месте, в одну из ночей наблюдатели, высланные Андрюхиным следить за движением противника по большаку в сторону фронта, принесли неожиданное донесение. Партизаны доложили следующее: только что проследовала в северном направлении колонна немецких танков в количестве тридцати машин, которые шли с открытыми люками и с зажженными маскировочными фарами. Командиры машин стояли в люках, следили за движением и, видимо, переговаривались по радио, хотя за шумом моторов и лязгом гусениц партизаны голосов не слышали.

Андрюхин приказал бойцам вернуться на свой пост и продолжать вести наблюдение за дорогой, а сам, раскрыв планшетку, осветил карманным фонариком карту, внимательно изучил направление дороги. Тонкая красная жилка змейкой тянулась на север, к Ржеву.

«Вот оно что, — тихо проговорил Андрюхин. — Ясно. На Калининский фронт подтягивают свежие силы».

Он закрыл планшетку и, с силой нажав, щелкнул кнопкой. Погасив фонарик, выбрался из шалаша.

В лесу было темно, холодно и неуютно. Партизаны спали в наспех построенных шалашах. Костров не разводили. Андрюхин прошел к шалашу, в котором устроились на ночлег Смирнов и Гордеев, разбудил обоих.

Он коротко рассказал им о полученном донесении и, обращаясь к начальнику разведки Смирнову, спросил:

— Что думаешь о таких новостях, Николай Михайлович?

— Надо точно установить, что за часть, выяснить, куда передвигается, и доложить немедленно командованию, — ответил Смирнов.

— Верно. И я так думаю. Эту колонну мы не имеем права выпускать из глаз. Кого пошлешь?

— Николая, моего помощника, Сергея Соловьева и сам пойду.

— Самому, что обязательно надо? — недовольно спросил Андрюхин.

— Да, обязательно. Ребята, может, и справятся, только поверь мне, сейчас за это дело я больше всех в ответе. Такие сведения я не могу потерять из-за какой-нибудь случайности. А ведь всякое может произойти. Хочешь ли ты этого или не хочешь, идти мне самому с ними надо. Ребята они еще слишком молодые.

— Он правильно рассуждает, — вставил свое слово Гордеев.

— Все ясно, ты прав, — согласился Андрюхин и, взглянув на часы, добавил: — Иди, Николай Михайлович. И сразу же. Не тяни время на сборы.

Три разведчика не мешкая вышли с базы.

Дорога, по которой прошли немецкие танки, обтекала лес слева, а затем круто сворачивала вправо, уходя дальше, в Калининский район.

Смирнов, уточнив с Андрюхиным предполагаемый маршрут движения вражеской танковой колонны, повел своих разведчиков не прямо к дороге, а по тропе, наискосок через лес, стремясь срезать угол, чтобы сэкономить время и настигнуть танки еще в пути. И хотя выбранный путь был порядочный, примерно километров пятнадцать, он все же давал разведчикам немалое преимущество.

Всю ночь до рассвета они шли быстрым шагом без привалов. Уже под утро партизаны вышли из леса на большак, прислушались. Никаких признаков танков.

Зато на самой дороге, все еще темной от недавнего дождя, четко обозначились две широкие колеи — следы от гусениц.

— Прошли гады! — в сердцах сплюнул Смирнов. — Когда же они успели проскочить?

— С чего вы решили, товарищ командир? — спросил Соловьев.

— Вон следы от гусениц, видишь? Свеженькие. По всему видно, недавно прошли, с час тому назад.