Красные тюльпаны - Страница 44

Женщина махнула рукой.

— Идите вот так прямо. Потом направо, там будет музей Ленина, а за ним сверните налево и сразу выйдете на Красную площадь.

— Спасибо, — поблагодарил Полетайкин. — Мы приезжие, в Москве еще ни разу не приходилось бывать. У вас ведь тут и заблудишься.

Девочка, которая слушала молча и искоса поглядывала на Сережу, одетого в солдатскую шинельку, вдруг вмешалась в разговор:

— Мама, а можно, я их провожу? Потом домой вернусь.

— Хорошо, Люся. Проводи, — согласилась женщина. И, попрощавшись с Полетайкиным и Сережей, пошла дальше. А девочка повела их на Красную площадь.

До назначенного часа еще было далеко. Идти сразу в бюро пропусков Сережка не решился, и потому они вместе с Полетайкиным и Люсей несколько раз прошлись по Красной площади.

Оглядели здание Исторического музея, Никольскую башню, храм Василия Блаженного и голубые ели около Кремлевской стены. Взволнованные увиденным, молча постояли напротив Мавзолея Ленина, наблюдая смену караула.

— Эва! Здорово-то как! — сказал Сережа Полетайкину.

— Безукоризненно! — вставил Полетайкин. — Одно слово, почетный караул. Однако, Сергунька, тебе пора идти. — Полетайкин посмотрел на часы на Спасской башне и добавил — Ты там в Кремле держи себя солидно. Отвечай, если что спросят, не робей. Товарища Калинина увидишь, от меня ему… Да нет, что там от меня… От всех наших бойцов партизанский привет передай и пожелание доброго здоровья. Понял?

— Передам.

В бюро пропусков Сереже выдали разовый пропуск и рассказали, как пройти в здание Верховного Совета СССР.

С замирающим сердцем прошел Сережа по широкой площади кремлевского двора, которая сразу же открылась ему за Спасской башней. Пройдя сколько-то, он увидел огромный колокол с отколотым краем, а чуть поодаль заметил Царь-пушку и огромные чугунные ядра, сложенные пирамидой.

«Вот это орудие, — восхищенно подумал Сережа, с удивлением разглядывая ядра и пушку. — И как его только в старину заряжали? Чудеса!»

Раздался мелодичный перезвон курантов — Сережа вспомнил о времени и заспешил к светлому зданию с высокими окнами. В центре его находился широкий парадный вход, по бокам которого на медных, до блеска начищенных табличках красовалась лаконичная надпись: Верховный Совет Союза ССР.

Сережа старательно потопал сапогами при входе, поправил шапку со звездочкой, расправил складки шинельки под ремнем, глубоко вздохнул и, не без робости открыв высокую дверь, осторожно переступил порог.

И только он оказался внутри просторного вестибюля, как к нему сразу подошел высокий стройный мужчина в штатском костюме. Он обратился к Сереже просто и очень уважительно, будто давным-давно и хорошо знал его:

— Товарищ Корнилов Сергей Михайлович?

— Так точно, — ответил Сережа.

— Прошу вас, вот там разденьтесь и пройдите наверх.

Потом мужчина проводил Сережу по широкой лестнице, устланной мягким красным ковром, на второй этаж. Перед высокими светлыми дверями с золотым орнаментом мужчина остановился, взглянул на Сережу, открыл дверь и, указав рукой, сказал:

— Прошу! Проходите.

— Спасибо, — ответил Сережа и шагнул в просторный, весь залитый солнечным светом Георгиевский зал.

Сережа сделал несколько шагов и остановился, пораженный величественностью и красотой зала. Мальчик вначале растерялся, но быстро взял себя в руки. Осторожно ступая новенькими до блеска начищенными сапогами по сверкающему полированному паркету, он отошел от входа в сторону, заложил руки за спину! стал с любопытством разглядывать вновь прибывающих людей.

А были они все разных воинских званий, и на груди у многих сверкали боевые ордена, медали и даже Золотые Звезды Героя Советского Союза. На них Сережа смотрел с особенным восхищением и думал: «Вот это действительно герои. С чего это меня-то сюда вызвали?»

Однако многие военные с уважением поглядывали на курносого невысокого роста мальчика, который был более приметен среди остальных взрослых и солидных людей, находящихся здесь. Некоторые тепло улыбались ему и что-то говорили между собой, явно о нем.

Сережа чувствовал это, все больше смущался и совершенно не знал, что делать со своими руками. А тут еще вдруг от группы военных отошел пожилой генерал с золотыми погонами и голубыми лампасами, неторопливо приблизился к Сереже, поздоровался и негромко сказал:

— Здравствуйте, товарищ боец.

Сережа встал по стойке смирно, ответил:

— Здравия желаю, товарищ генерал.

— Простите, вы не с Западного фронта?

— Никак нет, товарищ генерал. Я из Вельского района. Из партизанского отряда имени Щорса. Боец Корнилов.

— Очень приятно. Рад познакомиться, — просто сказал генерал.

Генерал подал Сереже руку и крепко пожал маленькую ладошку мальчика, по-отечески улыбнувшись, добавил:

— Вам здесь раньше никогда не приходилось бывать?

— Не приходилось, товарищ генерал.

— Волнуетесь?

— Немножко.

— Ну ничего. Это хорошо. Я, признаться, — шепнул генерал, — тоже волнуюсь. Скажу по секрету: не первый раз меня приглашают в Кремль, а вот всегда волнуюсь. Вас как зовут, товарищ боец?

— Сережа.

— А по отчеству?

— Михайлович.

Генерал, как сыну, положил ладонь на плечо Сереже и, ободряя, сказал:

— Не робейте, Сергей Михайлович. Ваше волнение вполне понятное. Хорошее. И нам, военным людям, оно простительно в данный момент. Вы в своем отряде, наверное, не из трусливых были? Не правда ли?

— Не знаю, товарищ генерал.